Ротвельш прислушивается к временам, когда музыкантов смешивали с бродячим сбродом, «цыганами», странствующими еврейскими торговцами, мошенниками, грабителями и бандитами. Ротвельш был их общим языком, творческим, изобретательным, загадочным, увлекательным подходом к своеобразным идентичностям, который, несмотря на подозрительные взгляды устоявшихся буржуа, оказал большое влияние на западную культуру. В то время как повседневная жизнь этих маргиналов была тяжелой и сопряженной с многочисленными лишениями, идеализированные представители этого мира пробирались на сцену и в романы буржуазии - грубые разбойники с большими чувствами, светские обходы у костра под влияние алкоголя, сбивающие с толку игры, финты и маневры прекрасно развлекали их.
Музыка Ротвельша игриво и озорно отсылает к этой творческой и языковой культуре, а также к ее романтизированному отражению в литературном мире. Собственные композиции, уходящие корнями в джазовую традицию, с красноречивыми названиями, такими как "Vagabondenherz" или "Errerung auf dem Emotionsschlachtbank", тяготеют к большому пафосу, а такие произведения, как "Wornengebapper", не останавливаются на звукоподражании. Rotwelsch черпает силу и спонтанность в импровизированной музыке. Вместо настоящей книги основой для новых интерпретаций служат незабытая классика из мира оперетты и песни золотых двадцатых годов. Rotwelsch блуждает между этими музыкальными мирами и осмеливается идти по канату между искусством, нойзом и китчем.
http://www.unitrecords.com/artists/phillip-mosimann/
