Yanauthier · 04-Фев-22 10:16(3 года 5 месяцев назад, ред. 05-Фев-22 14:25)
Единственный крест Год издания: 2014 Автор: Лихачев Виктор Васильевич Издательство: Сибирская Благозвонница ISBN: 978-5-91362-104-7 Язык: Русский Формат: FB2 Качество: Издательский макет или текст (eBook) Интерактивное оглавление: Да Количество страниц: 528 (бумажная книга) Описание: Что чувствует человек, потерявший память? Герой новой книги Виктора Лихачева попадает в автокатастрофу. В попытках вспомнить себя и свою прошлую жизнь, он побывает во многих уголках России, встретит свою любовь, станет участником удивительной и даже опасной истории. Но самое главное - он поймет, что каждый человек несет свой крест, без которого невозможна дорога к Богу.
Описание+
65751032
— Иди, говорю. — И вдруг уходивший вздрогнул. В какой-то момент ему показалось, что не Петрович грустно глядит ему вслед, заставляя тоскливо сжиматься сердце, а старый седой волк, уставший и одинокий. Асинкрит мотнул головой, зажмурил и вновь открыл глаза, но наваждение не проходило. Старый волк продолжал стоять на опушке и с любовью и печалью смотрел на него— Вы не могли бы немного подняться на ступень… — попросил Асинкрит, но тут его прервал мужчина, заоравший: — Куда прешь, козел бородатый?! Куда прешь, сказал я тебе?! Нет, Федулаевский лес все-таки был в жизни Сидорина. Вспыльчивый от природы, три года назад он заорал бы в ответ: — Сам козел! Пройти дай, скотина! И вообще, в твою Чухоновку мог бы пешком дойти. Дальнейшее зависело от того, у кого крепче глотка и на чью сторону станет «общественное мнение» — глас народа в автобусе. Заведенный давкой и к тому же изрядно выпивший мужик смотрел Сидорину в глаза с явным вызовом… Асинкрит сначала неспешно опустил рюкзак на пол, затем спокойно посмотрел в лицо хаму. И вдруг увидел перед собой, как тогда, на опушке леса, не человека, а зверя. Только не волка, а хорька. Резко втянул в ноздри воздух. От хорька исходил противный запах. Сидорин поморщился, опустил голову и неожиданно метнул взглядом снизу вверх — прямо в глаза хорю. Удивительно, но ему стало радостно. Он видел стоящего перед ним зверька до самого нутра, видел хорька, догонявшего бельчонка, выпавшего из гнезда, а уткнувшегося с разбега в бок матерого волка. Асинкрит торжествующе ухмыльнулся. Мужчина отшатнулся, затем, опустив глаза, пробормотал: — Извините, я сейчас, — и поспешно поднялся на соседнее место, уступая дорогу Сидорину, — проходите, пожалуйста. Произошедшая с ним перемена была столь разительна, что окружающие с удивлением уставились на них. Но Асинкрита это уже не интересовало.
Виктор Лихачев - Единственный крест65751032
Еще поднимаясь по коридорной лестнице, Люба Братищева услышала голоса. Чем ближе подходила она к квартире Глазуновых, тем голоса были громче. — Как ты можешь, как ты можешь, Асинкрит?! — гремел Вадим. — Должно же у человека быть что-то святое? — Должно, но не Фрейд же, в конце концов! — Но он не лжеученый, слышишь?! — Лже. — И Шагал не лжехудожник… — Шагал? Может и не лже, но художником он был посредственным. — Кто? Шагал?! — Ты же не глухой, Вадим. Повторяю: посредственным. На звонок Братищевой никто не открыл. Она толкнула дверь, которая оказалась незапертой. Люба вошла, стараясь не шуметь, сняла плащ. Впрочем, ее все равно никто бы не услышал. Вадим, как резаный, метался по комнате. — Сидорин… ты… ты… — Ну, говори, говори. — Ты антисемит! — А ты баран. — Вот как? — Именно. Тебя и подобных тебе кормят мифами. Вам же когда-то было сказано: не сотворите себе кумира. Нет, как же вы без них! И, главное, все по ранжиру. Академик Лихачев интеллигент номер один, Сахаров номер два. Третьим кто будет, а? — Небось, Окуджава? — подсказала Толстикова. — И ты туда же? Спелись! А я вот люблю Шагала, да, да, представьте — люблю! Горжусь тем, что слушал Булата, что подпевал ему рядом с … рядом с… — Надо же, а мне ничего не говорил, — удивилась Галина
Виктор Лихачев - Единственный крест 65751032
— В девочке. В Лизе. Мы еще не знаем почему убили Виктора Иванова. Не пощадили эти звери и его жену, ставшую свидетельницей. Остается девочка. Что, в трехкомнатной квартире нельзя найти семилетнего ребенка? Ударь ногой по коробке из-под телевизора, и поймешь — она не пустая, в ней что-то или кто-то есть. А убийца или убийцы уходят, оставив свидетеля — это во-первых, и не найдя девочки — во-вторых. Или, наоборот: не найдя девочки, и оставив свидетеля. Итак, что ты на все это скажешь? — Да нет здесь никакого слабого звена. Пока ты говорил, я представил, как все происходило. Так отчетливо представил, будто побывал там. Слушай. Вечер, вся семья Ивановых в сборе. Девочка у себя в комнате, родители готовят на кухне ужин. Звонок в дверь. Виктор открывает — на пороге Тимофеев, который пытается войти в прихожую. Настоящий убийца с тимофеевским ножом притаился слева или справа — не суть важно. Будь у киллера пистолет, как обычно, все было бы проще, но, мы помним, причиной убийства для следствия, да и для окружающих должна стать бытовая ссора. Однако Иванов не склонен к задушевным разговорам. Он спрашивает Тимофеева, что тому надо, догадываясь, впрочем, о причинах визита соседа. Таким образом, план убийц с самого начала не заладился: прошмыгнуть за спиной Тимофеева киллеру не удалось. Сосед стал проталкиваться в квартиру Ивановых, на шум вышла Валерия. Убийца, он ведь тоже вроде бы человек — нервы не железные, появляется на авансцене. Виктор все понимает и пытается задержать негодяев. Наверное, кричит. Не наверное, а точно кричит. Валерия в это время лихорадочно ищет место, куда спрятать Лизу, одновременно прося дочку не волноваться и сидеть тихо, во что бы то ни стало. После нескольких ударов ножа Виктор падает… Сидорин замолчал. — Почему ты остановился? — спросил Вадим Петрович. — Что? Остановился? Представил состояние Валерии, когда убийца с окровавленным ножом ворвался в комнату… Ладно, продолжим. Как минимум — минута прошла. Дом панельный, соседи с работы уже вернулись. В добавок ко всему у Ивановых четвертый этаж — с него с последний момент не пригнешь. Киллер оглянулся по сторонам, вбежал в спальню — и никого не увидел. Тимофееву уже можно было не спешить, а настоящему убийце срочно требовалось убираться вон. Сверху и снизу уже кричали: что случилось?
Виктор Лихачев - Единственный крест
Рецензия
Книга читается на одном дыхании, не смотря на приличный размер – 500 страниц, достаточно одного — двух дней. Бывает, что книги читаются тяжело, долго, можно даже не выдержать и отложить «не читаемый » роман в сторону, с романом «Единственный крест» подобного не случилось. День на прочтение мужу, день мне и кажется, что у нас в семье побывали дорогие гости, которые смеялись и плакали, падали и вставали, вели себя иногда громко, много шумели, но вот за гостями закрылась дверь, и мы начали по ним скучать. У автора получилось раскрыть очень сложные темы, которые, переплетаясь между собой, показывают всю неоднозначность нашей действительности. Главный герой романа с редким именем Асинкрит растет очень ранимым мальчиком, с сострадающим сердцем, не приемлющим несправедливость во всей ее жесткости. Время идет, мальчик взрослеет и придумывает себе кодексы, следуя которым можно управлять людьми. Добиваться только своих личных целей, выдвигая собственное «Я» над всеми остальными людьми, манипулируя всеми подряд, рассматривая людей в качестве некой субстанции, реагирующей на определенные схемы – у каждого свои нити, нужно только разгадать человека. Асинкрит упоительно играет, все глубже втягиваясь в роль, и забывая в себе маленького мальчика, который долго плакал над убитым соседскими мальчишками воробьем. Но в один момент все меняется – Асинкрит попадает в аварию и теряет память. Что заговорит в нем первым – его невинное детство или холодная беспощадная зрелость? Автор задает вопросы, на которые трудно дать честный ответ, ведь мы привыкли жить как – «а после нас хоть потоп». Не ценим того, что нам дает Бог, мним себя хозяевами своей, да и не только своей жизни. Периодически совесть кольнет, так мы ее сразу заглушим тысячью оправданий и дальше в путь, а там будь что будет. Пишем себе свои собственные выдуманные заповеди и кодексы, сами по ним живем и других по ним судим. Очень хорошая поговорка: «жизнь прожить не реку перейти». Несколько раз в романе «Единственный крест» звучит фраза – «у жизни нет черновика». Осознавать себя Божьим Творением, ценить все, что Господь дает каждому из нас, оглянуться вокруг себя и увидеть родных и близких, детей, подумать, когда я буду умирать, кто закроет мне глаза, как предстану на последний суд, чем смогу оправдаться?.. А смерть она ведь всегда рядом ходит, и одному Богу известно, когда придет та самая страшная минута. Все беспокойней ночи темные,
Все беспокойней мысли нить.
Мои года, мне отведенные,
Кому дано остановить? И от кого зависит это –
Длинна ли жизнь иль коротка?
Означен день полоской света,
У жизни нет черновика… Рассвет, закат. Еще немного,
И вот – окончен путь земной.
К обрыву подойдет дорога,
А дальше? Дальше – путь иной. Как?! Не увижу птичьи стаи
И в синем небе облака?..
Прошепчет дерево листами:
«У жизни нет черновика…» Смятенье вдруг охватит душу,
Сожмет и не отпустит страх,
И только выплеснешь наружу
Сквозь зубы стиснутые: «Ах!..» Ах, если б знать, что так получится,
Иначе б жил, наверняка…
Но скажет черная попутчица:
«У жизни нет черновика…» Марина Мыльникова
Виктор Васильевич Лихачев - фото. Памяти Виктора Лихачева
65751032
Памяти Виктора Лихачева Смерть всегда неожиданна. Когда речь идет о человеке, который только что отмерил первые полвека и вступил во вторую половину полным новых замыслов и планов, в расцвете творческих сил и энергии, она неожиданна вдвойне. Даже если знать о его больном сердце... Ушел из жизни Виктор Васильевич Лихачев, русский писатель и журналист. Он приехал в Дубну в начале 90-х из российской глубинки. И вот удивительное дело: "вписался" в город, в его жизнь, непростые людские отношения настолько естественно и органично, что казалось - жил здесь всегда. Здесь он очень быстро стал одним из читаемых журналистов, чьи публикации не просто просматривали на бегу - уважали автора и отличали от других, потому что он заставлял задуматься. Здесь вышла в свет его первая книга, а затем и другие - он обрел признание как писатель. Здесь он создал семью, в которой родилась горячо любимая дочь Маша, и он сам стал первым ее наставником в нелегкой профессии журналиста. Здесь он нашел многих друзей, не только (да, наверное, и не столько) в среде журналистов, - среди ученых Объединенного института, среди учительства, инженеров, людей многих профессий. В общем-то, это было совершенно не важно для него, с кем общаться - с академиком или рабочим, лишь бы человек был интересен как личность. Отсюда он уходил в свои странствия по Руси и сюда же возвращался - домой, на Большую Волгу. Среди многих определений интеллигенции встретила недавно такое: свободный дух. Виктор Васильевич Лихачев в этом смысле был истинным российским интеллигентом - человеком со своими позициями и суждениями в самых острых вопросах, от устройства городской жизни до политических процессов в стране и мире. С ним можно было не соглашаться, но не уважать эти позиции не могли даже оппоненты. Несправедливость и пренебрежение сиюминутных властителей - людьми, страной, народом, нравственными ценностями больно ранили и без того измученное сердце... И все-таки сказать: ушел из жизни - неправильно, не верно до конца. Не только потому, что Виктор Васильевич Лихачев был глубоко верующим человеком, а у Бога, как известно, все живы. Остаются его книги, его публикации, его идеи и позиции. Остается память. Светлая - и на долгие годы.
Глава 1. Двое вышли из леса
Глава 2. Асинкрит и другие
Глава 3. Последний рейс
Глава 4. Оборотень
Глава 5. Посмотри в мои глаза
Глава 6. Собиратель
Глава 7. Бесы
Глава 8. О вреде чтения газет
Глава 9. Его величество — жизненный опыт
Глава 10. Странные люди
Глава 11. Женщина в белых одеждах
Глава 12. Вот скоро настанет мой праздник
Глава 13. Кое-что о ежиках
Глава 14. Светлячковая поляна
Глава 15. Маня и немец
Глава 16. Девочка среди берез
Глава 17. Я не волшебник…
Глава 18. Крестный ход в лесу
Глава 19. Живи, как дождь
Глава 20. Старый особняк
Глава 21. Спорят ли о вкусах?
Глава 22. Зачем тебе это нужно?
Глава 23. Белый родник
Глава 24. Еж и заяц
Глава 25. Домик в сказочном месте
Глава 26. Кто такие шиши?
Глава 27. Четыре строчки, оставшиеся от жизни
Глава 28. Отец Николай
Глава 29. Старые сказки на новый лад
Глава 30. Что у нас за душой?
Глава 31. Русский солдат Григорий Гребенюк
Глава 32. Журавли
Глава 33. Ангел в маленьком городе
Глава 34. Была бы жизнь, а смысл найдется
Глава 35. Вспоминая Шерлока Холмса
Глава 36. Земля под ногами
Глава 37. Вы любите Вознесенского?
Глава 38. Кто такой котерь?
Глава 39. Альфа Лебедя
Глава 40. О пользе чтения детских книг
Глава 41. Умеют ли прощать женщины?
Глава 42. У жизни нет черновика
Глава 43. Что такое любовь?
Глава 44. Просто Петрович
Глава 45. Вам пришлось ведь тоже трудно умирать
Глава 46. Нет земли красивей
Глава 47. Прощальное дерево
От автора
