36 видов с пика Сен-Лу / 36 vues du Pic Saint Loup / Around a Small Mountain (Жак Риветт / Jacques Rivette) [2009, Франция, Италия, Драма, DVDRip] Original (Fra) + Sub (rus)

Итальянец Витторио (Серджио Кастеллито) останавливается на пустынной дороге, чтобы помочь незнакомке Кейт (Джейн Биркин) завести её сломавшуюся машину. Та приглашает его на представление бродячего цирка, в который она вернулась после продолжительного изгнания. Артисты годами разыгрывают одни и те же сценки перед пустым залом, но Витторио неожиданно окажется единственным зрителем, которому их выступление покажется смешным… Жак Риветт — режиссёр тайн и заговоров. Загадочен и его главный герой, о котором мы ничего не узнаем. Впрочем, он сам вскоре погрузится в чужую тайну: оказывается Кейт бросила цирк пятнадцать лет назад после гибели возлюбленного во время исполнения одного из номеров. Её авторитарный отец, руководитель труппы, отказался прервать выступление даже на один день и прогнал её.
И снова мы возвращаемся к сквозному мотиву всего нашего списка — призракам прошлого, неотступно следующим за живыми. Это очень гаррелевский сюжет, та завороженная любовь к призраку, которой живет Кейт. Риветт выводит все травматические события за кадр, а в фильме оставляет только отзвуки той далекой драмы. Погибший артист и уже умерший хозяин цирка на экране не появятся, но их духи незримо присутствуют под куполом и наблюдают за героями (не зря Кейт к ним даже обращается напрямую). Можно сказать, что «36 видов с пика Сен-Лу» — это ещё и сказка. Кастеллито на своём щегольском «Порше» сравнивает себя с Дон Кихотом и появляется только с одной целью — спасти героиню Биркин от её заточения, развеять чары. Витторио с ошибкой цитирует «Письма молодого поэта» Рильке: «Все драконы нашей жизни — это, быть может, несчастные принцессы в ожидании освобождения» (у австрийского поэта было иначе: «Быть может, все драконы нашей жизни — это принцессы, которые ждут лишь той минуты, когда они увидят нас прекрасными и мужественными. Быть может, все страшное в конце концов есть лишь беспомощное, которое ожидает нашей помощи»). Вчерашний зритель Витторио берётся за режиссуру и повторение того травматического трюка, чтобы провести акт спасительного экзорцизма.
Наверное, можно увидеть в этой истории нехитрую мораль о терапевтической силе искусства, помогающей преодолеть жизненные невзгоды. Но только «36 видов с пика Сен-Лу», как всякое великое произведение, противится таким упрощенным толкованиям. В судьбе бродячего цирка можно увидеть и точнейшую метафору того, что происходит сегодня с кинематографом. У хороших фильмов остается всё меньше и меньше зрителей, а верные фестивальному кино киноманы и сами — как герой Кастеллито — однажды становятся непосредственными сообщниками своих любимых режиссёров (вспомним, главного редактора Cinema Scope Марка Перансона, сыгравшего в «Песне птиц» Альберта Серры, или бывшего критика «Кайе» Антуана Тириона, снявшего фильм вместе с филиппинцем Рая Мартином). Восемь зрителей в зал приходило и на спектакли «Театра материй», придуманного неизвестным у нас режиссёром Жан-Клодом Бьеттом для своего одноименного дебюта. По слухам Риветт первоначально собирался снимать байопик о классике французского модернизма Раймона Русселя. Это же имя звучит и чуть ли не на первых минутах «Театра материй» (Le théâtre des matières), неслучайно: и Бьетт, и Руссель основывали свои произведения на словах, их созвучиях и перекличках. Бьетта с его историями маленьких театральных компаний иногда сравнивали с Риветтом, но кто мог предположить, что тот сам снимет бьеттовский фильм — домашний, с минимумом средств и вынесенным за кадр основным сюжетом.
Только в картинах Риветта на протяжении всего его творчества в центре был театр, а здесь неожиданно возник цирк. Побочный сюжет — это цирковой номер двух клоунов, пленивший главного героя. В кульминационном эпизоде на сцену выходит сам Кастеллито, который по неосторожности разбивает тарелки, вокруг которых построено всё выступление. Но он всё равно вынужден, импровизируя, продолжать свою игру. Играть с разбитой тарелкой перед равнодушным зрителем — это, наверное, единственная настоящая правда искусства, которой придерживается и сам Риветт. Серж Бозон в своей рецензии сравнил «36 видов» с прощальной картиной Жака Тати «Парад» (Parade), где постаревший и обанкротившийся комик в последний раз выходит перед телекамерой (вместо грандиозного 70-мм киноаппарата) и практически в одиночестве — без привычных монументальных декораций — разыгрывает все свои главные сценки на цирковой арене. Так и Риветт, осознавая беспомощность артистов под куполом цирка, собрал свою команду, чтобы снять свой самый лаконичный, камерный и, возможно, лучший фильм. Уже без постоянного оператора Уильяма Любчанского, по праву считающегося «глазами» модернистского киноискусства (за камеру встали его жена и дочь). У замечательной Биркин, символизировавшей молодость в «Любви на траве» и женственность в «Прекрасной спорщице», хватило смелости выйти перед камерой, которая не станет приукрашивать её морщины и возраст. Ещё одним полноправным участником этой семьи стала луна. Всегда завороженный ею Риветт когда-то снимал цикл «Дочери огня» в соответствии с фазами спутника нашей планеты, а свой последний фильм закончил планом луны, которую потихоньку затмевают облака.
Борис Нелепо