Лагерлеф Сельма - Перстень Лёвеншельдов. Шарлотта Лёвеншельд. Анна Сверд [Козий Николай, 2010 г., 96 kbps, MP3]

Огромное спасибо за прекрасную аудиокнигу! Николай Козий читает просто идеально – с чувством, с толком, с расстановкой, где нужно, «играет» голосом каждого персонажа. Эх, вот если бы все чтецы-декламаторы так начитывали книги…
Недавно я основательно познакомился творчеством Сельмы Лагерлёф, сначала хотел только прочитать знаменитое «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции», но так увлекся, что не мог остановиться, пока не перечитал все ее произведения, выложенные в сети. Наиболее полное собрание ее сочинений доступно на Флибусте (в формате fb2) и в Публичной библиотеке Вадима Ершова (в формате Word). На Флибусте есть книга мемуаров «Морбакка» (1922), которой нет в библиотеке Ершова, но зато у Ершова имеется «Мемуары ребенка. Морбакка II» (к сожалению, представлены только несколько глав из книги). Из больших произведений мне не удалось найти в интернете только роман «Чудеса Антихриста». Какая досадная несправедливость , что широкой публике в России Лагерлёф известна всего лишь как автор хоть и замечательной, но, по сути, детской книги о путешествии Нильса! Все-таки, Нобелевскую премию ей дали не за этот школьный учебник...
«Сага о Йёсте Берлинге» (1891) - первое произведение Лагерлёф, принесшее ей широкую известность, и, пожалуй, наиболее поэтическое. Не случайно оно названо не романом, не повестью, а именно сагой. Состоит эта романтическая сага из тридцати шести новелл, каждая из которых – отдельное произведение искусства. Главный герой Йёста Берлинг – лагерлёфский Пер Гюнт, натура могучая, но раздираемая противоречивыми страстями. Другие персонажи не менее яркие, а как замечательно описана природа Вермланда! Если в некоторых последующих произведениях, например, в романе «Иерусалим», описание быта шведской провинции порой затянутое, скучноватое, то в «Саге» история каждого персонажа написана увлекательно и страстно, это прямо поэма в прозе. Кстати, любопытно было прочитать историю создания «Саги» в автобиографической новелле «Сказка о сказке».
«Предание о старом поместье» (1899) - тоже весьма романтическая история о владельце небольшого далекарлийского поместья, бывшем студенте и скрипаче, который от нервного потрясения повредился в уме и стал бродячим коробейником. Преодолеть безумие ему помогает волшебная сила музыки, конечно же, любовь.
Длиннющий роман «Иерусалим» (1901-02), написанный после путешествия автора в Святую землю – семейная сага о шведских сектантах «хелльгумианцах», которые под влиянием харизматического проповедника целыми семьями переселились в Палестину. Первая книга романа, действие которой происходит в Швеции, несколько затянута, вторая интереснее, там действие переноситься в Иерусалим. Прекрасно описан город и тяжелая жизнь общины переселенцев, особенно ярко показан контраст между наивными ожиданиями сектантов и суровой реальностью этого нищего, пыльного, вонючего городка, где «все ненавидят друг друга во славу Божию».
«Деньги господина Арне» (1904) – мистический триллер с захватывающим детективным сюжетом.
«Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции» (1906-07) – см. мой комментарий https://rutr.life/forum/viewtopic.php?t=3470678
Повесть «Возница» (1912) – триллер еще более мистический, сюжет напоминает «Рождественскую песнь» Диккенса.
«Император Португальский» (1914) – грустная повесть о деревенском чудаке, сошедшем с ума от любви к своей единственной дочери. Интересно, а могли повлиять на Лагерлёф гоголевские «Записки сумасшедшего», когда она писала эту книгу? Ведь не случайно же Ян Андерссон из Скрулюкки вообразил себя монархом именно в Португалии, по соседству с Испанией, где «царствовал» Поприщин…
Книги мемуаров «Морбакка» (1922) и «Мемуары ребенка. Морбакка II» (1930) интересны не только автобиографическими подробностями детских лет Сельмы, но и теми «корнями», из которых выросли сюжеты и персонажи ее произведений. Например, в дедушке Даниэле Лагерлёфе, меланхолическом скрипаче, легко угадывается будущий Гуннар Хеде, главный герой «Предания о старом поместье»; домашний концерт, устроенный местными любителями, явно послужил основой для главы «Госпожа Музыка» в «Саге о Йёсте Берлинге». Любопытно, что знаменитое «Путешествие Нильса» выросло из весьма печального эпизода, когда домашний гусак, улетевший со стаей диких гусей, вернулся домой с подругой и выводком гусят, но вся семейка была сразу же зарезана злобной экономкой.
Сказки и новеллы Лагерлёф, основанные на народных сюжетах и преданиях, ставят перед читателем серьезные философские вопросы. Тема таких историй, как «Изгои», «Курган», «Сигрид Стуррода» - конфликт между язычеством и христианством.
Трилогия о Лёвеншёльдах (1925-1928) – самое значительное творение Лагерлёф, ее opus magnum, охватывающее период шведской истории почти в полтора века, от воинственного царствования Карла XII до 1850 года. В трилогии есть все любимые лагерлёфские темы – и мистика, и зловещее семейное проклятие, и несчастная любовь, и история очередного Пера Гюнта. Вот только в отличие от рубахи-парня Йёсты Берлинга, герой двух последних романов трилогии, самодурный пастор Карл-Артур, является скорее антигероем, это какой-то инфантильно-истеричный тип. Особенно жалко он выглядит рядом с такими сильными и великодушными героинями, как Шарлотта Лёвеншёльд и Анна Сверд. Если беспутный Йёста в конце концов обретает цель в жизни и примиряется с этим миром, то Карл-Артур кончает полной деградацией, озлобившись на всех людей и превратившись в морального урода. Хотя в самом конце Шарлотта вроде бы «спасает» его, и он становиться миссионером в Африке, однако мне такой финал кажется совершенно неубедительным. И вот еще какой вопрос остался без ответа: что же произошло с мужем Шарлотты, заводчиком Шагерстрёмом? Выжил ли он после несчастного случая или был зарезан пьяным доктором? Эта сюжетная линия как-то странно обрывается!

Первый роман, «Перстень Лёвеншёльдов», ощутимо срезал мои ожидания. Главную роль здесь играет фамильный перстень, а вовсе не люди и их взаимоотношения. Драгоценность самостоятельно ведет весь сюжет, прям Кольцо Всевластия какое-то.
Один Перстень покорит их, один соберет их,
Один их притянет и в черную цепь скует их
В Шведском Королевстве,
Где затаился генерал Лёвеншёльд.
Персонажи-люди здесь являются лишь реквизитом, слепо служащим развитию событий. Сюжет крайне прозрачен, но благодаря тому, что общая история состоит из отдельных практически самостоятельных элементов, детали финала долго остаются неясными. Атмосфера старины воспроизведена безукоризненно, имеются несколько занятных примет эпохи. Любопытно посмотреть на Карла XII и мимоходом упомянутую Северную войну с другой стороны фронта. В целом это идеальное повествование для скрашивания долгого вечера у очага. Роман не способен с головой увлечь современного читателя, но очаровывает какой-то особенной добротой и ненавязчивыми неоромантизмом и сентиментальностью.
Вторая часть трилогии, «Шарлотта Лёвеншёльд», хоть отчасти и опирается на прошлые события, полностью избавляется от мистики и превращается в куда более привычный роман. Следом за неоромантизмом испаряется и весь северный колорит. Действие происходит в рамках светского общества, члены которого говорят по-французски и следят за парижскими модами, потому, если заменить Стокгольм на Лондон, Санкт-Петербург или сдвинуть время повествования на несколько десятков лет в любую сторону, никто не заметить подмены. В заключительной части, повествующей об Анне Сверд, поначалу национальные черты опять возвращаются в повествование, но вскоре вновь теряются среди обычной жизни европейской деревни.
Сперва меня изрядно раздражали персонажи. Они не то, чтобы совсем лубочные, но все как один картинные, нарочито стоящие в определенной позе. Все герои получили от автора ярлычки на лоб, но не внутреннюю начинку. Прямо говорится о том, что та в центре всеобщего обожания, этот — милый и скромный, но ни один из них не выписан действительно обладающим этими качествами. А потом совершенно незаметно я полностью увлеклась этой любовной историей. Правда, по прежнему осталась легкая досада на взаимоотношения персонажей, обязательно-то нужно вообразить смертельную обиду, страшно страдать и френдзонить окружающих.
Шарлотта Левеншельд — обаятельная, яркая девушка и самый живой и наиболее полно выписанный персонаж, что и не удивительно, ибо ее раскрытию уделено больше всего места и времени. Замечательно выписаны чувства и мотивы, пусть меня и раздражала вся эта жертвенность. Терпеть не могу песню «Я разобью головой валун, и все увидят, как сильна моя любовь!» Вызывают недоумение шутка о замужестве, положившая начало всей кутерьме и выбирание детей как щенков на птичьем рынке в финале, но оба этих казуса я склонна списать на влияние эпохи.
Жаль, что весь второй том Анна Сверд остается не более чем условной крестьянкой, но уж в заключительной части находится достаточно места для ее энергии и жизненной силы.
Густав Хенрик Шагерстрём мог бы стать отличной противоположностью Карлу-Артуру, если бы не его весьма странные личные качества. Мне кажется, что любой рачительный хозяин должен обладать определенной толикой прижимистости и даже скупости, потому как в обратном случае все его добро быстро пойдет по миру. А вот господин заводчик то и дело пытается избавиться то от собственности, то от любимой женщины. При попытке номер три уже захотелось побиться головой об стену, ну сколько ж можно один и тот же мотив на все лады повторять? Я ожидала, что этот богач и бедный пастор в финале оба придут к счастью своими собственными путями, но увы, по большей части Шагерстрём является не более чем подпоркой сюжета, вытаскиваемой при удобной случае. Не зря ж его всю книгу по одной только фамилии кличут.
Прочие персонажи выписываются по мере надобности и не порождают особых эмоций. Разве что кроме Беаты Экенстедт. Вызывают досаду окружающие, захлебывающиеся восторгом, лишь приблизившись к ней, а читателю не видно в полковнице ничего необычайного.
И, наконец, центральный герой, вокруг которого строится повествование второй и третьей частей, сын Беаты Экенстедт. Эту книгу следовало бы назвать «Спасение Карла-Артура» (до чего же дурацкое имя!), потому как всю дорогу все только и делают, что носятся с ним, как с писанной торбой. Ах, о Карле-Артуре плохо подумают люди, ох, он огорчит своих родителей, ой-ёй, Карл-Артур опозорит себя! Тьфу ты, я б уже давно предоставила этому человеку катиться в ту бездну, к которой он так стремиться. Отрицательные стороны Карла-Артура с самого начала выписаны отменно. Еще за долго до того, как недостатки молодого пастора указываются прямым текстом, отлично понимаешь, что он — мечтатель, ловящий то одну, то другую благую мысль, и совершенно не задумывающийся о том, насколько эти его подружки из мира идей сообразуются с реальной жизнью. Терпеть неудобства и тащить бытовуху щедро предоставляется всем окружающим. Молодой человек с удивительным постоянством легко подпадает под влияние совершенно посторонних людей и с бараньим упрямством упирается рогом в конфликтах с близкими. Остается только поражаться, как тот, кому чужды сочувствие, сострадание и снисхождение к человеческим слабостям, кто мечтает облагодетельствовать весь мир, но постоянно причиняет боль самым близким людям, совершенно не замечая этого, умудряется проповедовать столь хорошо. И весь этот ворох не самых приятных личностных черт не освещается ни одним достоинством. Понятно, почему тот или иной персонаж испытывает к молодому человеку неприязнь, но совершенно не удается прочувствовать, почему же окружающие продолжают пытаться помочь ему. В той же трилогии Сигрид Унсет о Кристин Лаврансдоттир главный мужской персонаж при всех своих недостатках умеет обаять как других действующих лиц, так и читателя. Тут, к сожалению, этого нет. Даже совершая благие деяния, защищая Шарлотту от «благожелателей» с букетами из сорняков или принимая под опеку сирот, Карл-Артур делает это, сидя на коне и, уж так и быть, освещая своей благостью сирых и убогих. Во все остальное же время он чуть ли не радуется тому, что поносят его бывшую невесту, а не его самого. Помимо этого, линия данного персонажа ухудшается и другим качеством — она очень однообразна. Карл-Артур вновь и вновь, снова и снова, опять и опять наступает на одни и те же грабли. А потом встает и еще раз делает это с упорством, достойным лучшего применения. Я всю книгу ждала, когда же он наконец хоть чему-то научится, поймет, но тщетно. Насколько детально выписано постепенное падение многообещающего пастыря, настолько скупо показан его подъем и исправление. То есть никак. Бум! Бац! Спойлер! И вот наш герой уже провел несколько лет в далекой-далекой Африке и внезапно возлюбил ближних. А мистика, вылезшая в финале, и вовсе напрочь обесценивает всю психологию и мотивацию.
Но еще более неоднозначным персонажем является Тея Сундлер. Вроде как обрисованы ее чувства и мотивы, но я вижу в ней персонификацию злого рока Карла-Артура. Сперва я думала, что жене органиста уготована судьба вечной френдзоны, аналогично ее матери, но быстро выяснилось, что все далеко не так просто и невинно. Немного обидно за девицу Спаак из первой части, явившейся благим гением семейства Левешвельдов. Ее дочери же предоставлена совершенно противоположная роль. И каждый раз автор показывает ее под разными углами: то безответно влюбленной, то доброжелательной, но недалекой, то расчетливо-жестокой... Но вся это ни к чему не приводит, поскольку с линией Тея Сундлер автор обошлась еще хуже, чем с линией Карла-Артура. Если последняя безжалостно скомкана, то первая попросту обрывается, оставляя в ткани повествования ощутимую прореху.
В определенном смысле «Шарлотта Лёвеншёльд» очень камерная история. Основные действующие лица быстро вступают в игру, и их состав не меняется до самого конца. Эпизодические лица появляются и исчезают, но падающая звезда, политика, война, экономический кризис, голод или турне заезжих виолончелистов ни на миг не вторгаются в повествование. Потому второй роман немного разочаровал меня тем, что весь его объем занимают исключительно чувства, страдания, домыслы, обиды и метания невест и женихов друг от друга и обратно. Ну а финал... Есть ли жизнь после свадьбы? К счастью, в этом плане третий роман не подкачал, хотя с композиционной точки зрения забавно, что в нем раскрывается житие-бытие по другую сторону алтаря вовсе не той пары, свадьба которой столь пышно описывалась перед этим. Первые две трети «Анны Сверд» нарратив продолжает продвигаться в том же русле, что и предыдущая часть. Рамки повествования раздвигаются, появляются внешние факторы, персонажи принуждены добывать средства к собственному существованию. Это уже не история в коробке, действия героев которой зациклены исключительно на чувствах и эмоциях друг к другу, а полноценный исторический роман. А потом случается последняя треть книги... Сюжет уходит совершенно в другую степь, резко возвращаясь к мистике «Перстня Лёвеншёльдов». И самое-то паршивое, что реверсия эта поспешная и скомканная. Вместо разруливания судеб уже полюбившихся персонажей, автор хватается за новых, условных и пресных. А потом и вовсе кидает все ободранным и спутанным клубком. То ли было проклятие, то ли нет? Что стало с воплощением Немезиды и к чему упомянут цыганский мальчик? Обо всем приходится догадываться на собственное усмотрение.