В то время как в нашем кино, увлеченном тревожными феноменами сегодняшней жизни, обращение к событиям не столь давнего прошлого редко, у некоторых западных кинематографистов эти драматические события вызывают самый пристальный интерес. По-перестроечному ново и свежо, например, прозвучали произведения итальянских режиссеров-коммунистов, проявивших не только достаточно глубокое знание исторического материала и реалий, но и завидный такт, пиетет, чувство меры при подходе к фактам и персонажам минувших дней. Это в первую очередь трехсерийный телефильм режиссера Дамиано Дамиани «Ленин... Поезд» о возвращении Ленина из Швейцарии и кинофильм Карло Лидзани «Дорогой Горбачев!», показанный на МКФ 1989 года в Москве, о котором и пойдет ниже речь.
Намерение создать этот фильм возникло, как говорит Лидзани, сразу, как только он прочел в ноябре 1987 года в итальянской печати отрывок из воспоминаний Анны Лариной, опубликованный в «Огоньке». Та трагическая ночь перед арестом Николая Ивановича Бухарина, его прощание с молодой женой, его политическое завещание, которое он велит ей заучить наизусть, чтобы донести до грядущих времен, до будущего руководства Партии,— все это захватило воображение режиссера, немедленно взявшегося за работу. Замысел не только отвечал стремлению самого художника, старого члена Итальянской компартии, одного из «отцов» неореализма, видевшего ныне свой моральный долг в том, чтобы подчеркнуть собственную политическую позицию осуждения сталинщины, но и соответствовал его творческому методу, манере многих его фильмов. Лидзани — один из мастеров итальянского политического кино, сочетающий строго документальную реконструкцию подлинных фактов с проникновением и в психологию реальных действующих лиц, и в социальный и исторический контекст событий,— таковы были и его ленты о крахе фашизма «Веронский процесс» и «Муссолини: последний акт», и его фильм —предостережение о возрождении в Италии неофашизма «Площадь Сан-Бабила, 8 часов вечера», и фильмы-исследования, обнажавшие социальные корни преступности: «Встань и убей», «Бандиты в Милане».
Однако фильм «Дорогой Горбачев!» первоначально был задуман и родился как пьеса. Театральный текст был написан Лидзани совместно с драматургом Аугусто Дзукки, но дело с постановкой пьесы на сцене затягивалось, так же как и показ ее по телевидению. И тогда на основе пьесы был создан киносценарий, поставлен фильм, и ныне произведение существует в двух ипостасях — кинематографической и театральной: почти одновременно с премьерой фильма в 1988 году с таким же успехом у зрителей была осуществлена и постановка на сцене.
Фильм не скрывает своей театральной первоосновы. Это камерная пьеса для двух актеров в духе «камершпиля», где ни разу не нарушается единство времени и места, почти нет внешнего действия, и вся нагрузка лежит на психологии и характерах героев — Николая Бухарина и юной Анны Лариной. Время действия — одна ночь накануне ареста Бухарина 28 февраля 1937 года, место действия — квартира Бухариных, в которой раньше жил Сталин. И третий персонаж этой политико-психологической драмы — именно Сталин, чье невидимое присутствие и часто повторяемое имя словно жестокий, неумолимый рок. А за окнами квартиры как мрачный, безнадежный фон — ночная тьма московской зимы того страшного года...
Напряженный, меняющий ритм и оттенки, то страстный, то затухающий разговор, настоятельные просьбы, мольбы, приказания Бухарина молодой жене запомнить слово в слово его письмо к Партии (выучить его —единственное средство сохранить, в письменном виде завещание будет обнаружено и уничтожено), моменты отчаяния, страха, мимолетной нежности... Анна не может, не хочет запомнить текст — попытки выучить его наталкиваются на ее подсознательное сопротивление, ибо она с наивностью, оптимизмом молодости не верит, не может поверить в чудовищную несправедливость, которая может быть совершена по отношению к ее Николаю. Она еще верит в мудрость партии, в непогрешимость Сталина, надеется, что ум и красноречие Бухарина восторжествуют, что он, как всегда, с честью оправдается от всех наветов. А старший по возрасту, умудренный опытом Бухарин уже не строит иллюзий, он если не примирился, то уже осознал, что его ждет...
Лидзани говорил — и фильм это подтверждает,— что его намерением было не только и не столько воссоздать трагедию той ночи в политическом плане, то есть рассказать о гибели Бухарина (надо сказать, что в глазах итальянских коммунистов Бухарин был реабилитирован много раньше, чем у нас, его исторической роли и судьбе коммунистическая печать уделяла немало внимания, проводились специальные научные конференции, давшие оценку его трудам), но и создать произведение общечеловеческое, экзистенциальное: показать трагедию неминуемой разлуки двух любящих существ под воздействием внешних обстоятельств, некой несправедливой и неумолимой роковой силы.
Психологическая камерная драма, помимо внутреннего напряженного действия, не лишена, словно своеобразный фильм ужасов — разве не ужасно было то время? — и элемента «саспенса» (ведь Лидзани опытный мастер жанра «черного» фильма): монотонный разговор двоих то и дело внезапно прерывается — то в соседней комнате тревожно заплачет ребенок, то неожиданно погаснет и опять вспыхнет электрический свет, то зашумит в ночной тишине лифт и на лестнице раздадутся чьи-то тяжелые шаги... Или вдруг среди ночи прозвенит резкий звонок, и один из дежурящих у дома охранников доложит, что они убили жившую во дворе любимую лису Бухарина... Это, как и подсунутая под дверь записка, очередное предупреждение и угроза...
Роль Бухарина спокойно и уверенно ведет опытный американский актер Харви Кейтел, по возрасту и внешним данным весьма для нее подходящий. Перед съемками он добросовестно проштудировал книгу советолога Стивена Коэна о Бухарине. Незадолго до того мы видели этого актера в фильме М. Скорсезе «Последнее искушение Христа» в роли Иуды. (Фильм Лидзани, между прочим, снимался тоже на английском языке, чтобы облегчить его прокат за границей.) А Анну Ларину играет дочь режиссера — учившаяся актерскому мастерству в США молодая актриса Фламиния Лидзани, воплотившая свою героиню и на театральной сцене. Не стремясь к достижению внешнего сходства, она передает доверчивость молодости и силу характера Анны.
Кто же может дать оценку этому необычному фильму лучше одного из двоих его действующих лиц — лучше самой здравствующей Анны Михайловны Лариной? Само название фильма — «Дорогой Горбачев!» — обращение, которым начиналось ее письмо с просьбой о реабилитации Н. Бухарина, направленное в 1987 году в ЦК партии (Карло Лидзани для советского проката предложил кажущееся ему более подходящим и имеющее более широкий смысл название «Письмо Горбачеву»). Анна Ларина вместе с Лидзани присутствовала на премьере фильма в Италии на Венецианском фестивале, и при первом просмотре, по ее словам, приняла фильм не целиком, ибо кое-что нашла не соответствующим действительности или, во всяком случае, недостаточно точным. Она прежде всего не могла согласиться с тем, что юная Анна была так наивна, так доверчива, не понимала всего ужаса положения. Лидзани признает, что иллюзии Анны, ее наивный оптимизм ему были нужны драматургически — без этого не было бы «конфликта» между верой Анны во внушенные ей с детства схемы и представления и отчаянием прекрасно понимающего, что его завтра ждет, Бухарина. Для некоторой «романтичности» в фильм привнесены и личные мотивы: Сталин якобы завидовал удачливому Бухарину, женившемуся на нравившейся также и ему юной Анне, а Бухарин ревновал к нему жену...
После второго просмотра Анне Михайловне фильм понравился больше, а после третьего — в Москве, на XVI ММКФ — она говорила, что принимает фильм целиком, прочувствовав замысел режиссера: его чисто художественные допущения, стремление к обобщению и доходчивости.
Лидзани своим фильмом отдал дань памяти Бухарину — одной из главных жертв сталинского террора, но еще большую дань отдал он несгибаемому мужеству маленькой женщины — Анны Лариной, десятки лет державшей в памяти письмо-завещание и выполнившей, наконец, посмертную волю своего мужа и старшего друга. «Меня поразила невероятная продолжительность этой борьбы, постоянство, продемонстрированное в течение долгих лет официального молчания»,— писал Карло Лидзани. Нельзя не согласиться со словами режиссера и о том, что его фильм и пьеса отнюдь не претендуют на широкий охват событий тех мрачных лет, на глубину выводов и оценок. Это лишь правдивая хроника одной трагической ночи, заметки о трагической судьбе сильно чувствующих, безмерно любящих и уважающих друг друга мужчины и женщины. И к чувству благодарности давнему другу нашей страны — итальянскому режиссеру примешивается, повторю, некоторое сожаление, что этот такой гуманный, несмотря на всю жестокость темы, фильм о нашем прошлом сделан не нами.
http://www.world-art.ru/cinema/cinema.php?id=121
