Последний день Карлоса// Константин МаксютинИтак, Фрэнк завязал. Повесил свои безумные годы на гвоздь, заколоченный им в лоб своей драгоценной супруги. Он продавал подержанную офисную мебель где-то на Сан-Фернандо Роуд и получил ссуду в тридцать тысяч долларов под пятнадцать с четвертью процентов годовых, чтобы сделать взнос за небольшой уютный домик с двумя спальнями.Звенит будильник. В желто-красной кровати ворочается человек. Бьет рукой по будильнику, натягивает на глаза маску от света и вновь проваливается в сон. Эта кровать стоит на сцене. Этот человек –
Том Уэйтс.
В середине восьмидесятых у
Уэйтса и его жены
Кэтлин Бреннан возникла идея поставить спектакль об аккордеонисте Фрэнке, религии и искуплении грехов. Мюзикл
Frank’s Wild Years с успехом прошел на сцене
Chicago Steppenwolf, был выпущен отдельным альбомом и стал основой для серии феерических представлений, которые Том устраивал на сцене во время своего турне
Big Time. Два концерта – в сан-францисском
Warfield Theatre и лос-анджелесском
Wiltern Theatre – под чутким руководством супружеской пары
Уэйтс-Бреннан и режиссера
Криса Блума превратились в фильм.
Общественность была в ужасе. «Big Time выглядит так, словно его снимали в желудке очень больного животного», — писали критики. А на самом-то деле, Уэйтс просто хотел уйти от типичных клише фильма-концерта. Ну, вы знаете – завороженные зрители со слезами на глазах, горящие зажигалки, одухотворенные лица музыкантов. Готовые к употреблению музыкальные консервы: вываренные, стерилизованные, аккуратно разложенные по баночкам. Птичье чучело со встроенной музыкальной шкатулкой.
В
Big Time камера бегает за Томом, как привязанная, и знает только два плана: крупный и очень крупный. О существовании зрителей мы догадываемся только по смеху и аплодисментам, музыканты – смутные силуэты на периферии зрения. В центре внимания – скоморох Уэйтс. Он приплясывает у микрофона, размахивает фонарем, давит на кнопку ручной сирены, колотит молотком по железным трубам, выжимает микрофонную стойку, словно штангу, прикрывается горящим зонтом, выглядывает из душевой кабинки и поет… если можно назвать пением завывания помойного кота, на которого через мусоропровод сыплется уголь.
Его жена, этакая покоцанная цаца из дорогих, готовила неплохие «кровавые Мэри» и молчала в тряпочку по большей части. У нее был маленький чихуахуа по имени Карлос, имевший какое-то странное заболевание кожи и бывший абсолютно слепым. В доме была ухоженная современная кухня с самомоющейся плитой, Фрэнк водил небольшой седан, они были так счастливы…Big Time – прекрасный шанс оценить актерское мастерство Уэйтса. Его Фрэнк, лузер с большими надеждами и острым дефицитом удачи, мгновенно превращается из скользкого театрального билетера («Эй, мистер, не хотите ли купить часы?») в лощеного пижона в белом смокинге, завсегдатая модных салонов. Тоненькая полоска усиков, набриолиненные волосы, бегающие глаза… великолепная сволочь, нечто среднее между крысенышем и певцом Сукачевым.
При этом Фрэнк-пижон на самом деле только снится Фрэнку-билетеру, который снится Фрэнку, спящему в красной-желтой кровати, который на самом деле – Том Уэйтс. Ибо Снарк был Буджум, понимаешь?
Любые намеки на связность происходящего на экране разбиваются о холодный гранит интерлюдий: заснеженные телевизионные экраны, циферблаты часов и Фрэнк-распорядитель, открывающий перед нами двери концертного зала – того самого, где поет Фрэнк-пижон, снящийся Фрэнку-билетеру, снящемуся Фрэнку в красно-желтой кровати…
А если вы окончательно запутались, можно просто послушать музыку, благо, почти все аранжировки здесь отличаются от альбомных.
Way Down In The Hole похожа на шутку сумасшедшего ученого, скрестившего госпел и самбу,
Telephone Call From Istanbul истерично наступает сама себе на пятки,
Rain Dogs завершается неожиданной мазуркой, а
Clap Hands звучит почти как марш.
Big Time – парад царапающей уши музыки и отвратительно-прекрасного видеоряда, мюзикл, пантомима, кабаре и фрик-шоу в одном флаконе… не говоря уже о том, что для многих из нас это единственный шанс увидеть, на что похож концерт Тома Уэйтса.
Источник.
